Рок-гвардия девяностых

Владимир Фролов. Журнал «Освещенка» № 6 от 29 июня 2011 года.

Конец 80-х — бурное время, вскружившее молодые головы всесоюзным рок-фестивалем в Черноголовке. Молодёжь, насмотревшись тогда на только что вышедших из тени подпольных рокеров, мгновенно вооружилась электрогитарами и самодельными барабанами. Первым из таких коллективов, к тому же дожившим до наших дней, стал ансамбль «Неждан негадан». История его тесно связана со всем рок-движением Черноголовки. Я решил расспросить об этом деятельного активиста и участника группы Михаила Меркулова.

— Понятно, что тот Черноголовский рок-фестиваль не прошёл и мимо вас, положив начало вашей совместной деятельности с Колей Топниковым. Интересно узнать, как всё это происходило.

— Я попал в ансамбль «Белая гвардия» (так изначально назывался коллектив) чуть позже, в 90-е, поскольку заинтересовался живым молодёжным песенным творчеством. Музыкальная жизнь в Черноголовке тогда была весьма интересна: играли местные команды, проходили выступления гостей, причём на достаточно высоком уровне. Именно тогда серьёзно занялись гитарной музыкой Рома Гринёв и Паша Мартыненко, сейчас они профессионалы высокого класса. Коля Топников приглашал сюда к нам с концертами самобытных и при этом известных рок-музыкантов: Александра Лаэртского, Юрия Наумова, группу «Крематорий», «Тамбурин», «Адо». Понемногу Коля продвигал и своё творчество как сольно, так и с бэндом. И вот однажды его басист Сергей Зубков собрался в армию, а мне предложили попробоваться на его место. Бас-гитару на тот момент я видел только на картинках, но при этом уже сносно владел обычной гитарой. В общем, за пару месяцев я освоил инструмент, выучил партии и влился в коллектив. А когда Зубков демобилизовался и вернулся в строй, я переключился на электрогитару, которая оказалась совсем не лишней в обновлённой стилистике группы.

— Сейчас, спустя более двадцати лет, ваша команда «Неждан негадан» продолжает существовать, ведёт, пусть не самую активную, но всё же деятельность. Расскажи, что изменилось?

— «Белая гвардия», сменившая имя на «Неждан Негадан» по названию одной из последних (1996 г.) песен, отметила 20-летие. Недавно мы подсчитали, что за весь этот период на разных инструментах у нас играло более двадцати человек! Сейчас ансамбль существует скорее как акустический проект. Я снова переключился на бас-гитару, изредка играем концерты в московских клубах. Иногда Коля выступает сольно с песнями из нашего репертуара. Недавно у него был небольшой музыкальный тур в Новой Зеландии. Так что, можно сказать, нас знают в мире.

— За эти годы у вас появился довольно богатый репертуар, который приняла и полюбила ваша аудитория. Продолжаете ли вы сочинять новые песни?

— К сожалению, с новыми песнями негусто. Тексты всегда сочинял Коля, мы оформляли это музыкой, риффами. Когда у нашего «метателя рифм» произошло двухэтапное пополнение в семье в общей сложности на четыре замечательные дочки, рок-муза куда-то эмигрировала. Но надежда ещё не умерла: недавно благородный отец семейства разродился душевнейшим стихотворением, адресованным своим солнышкам. Однажды шутки ради я предложил сыграть «Позвони мне, позвони!» из кинофильма «Карнавал» в жёсткой стилистике. Получилось так здорово, что впоследствии ни один концерт не обходился без этой песни. Одно время она была едва ли не нашей визитной карточкой! Репертуар, таким образом, пополняется за счёт кавер-композиций, т. е. чужих или народных песен, которые нам нравятся.

— Расскажи о самом ярком, на твой взгляд, выступлении.

— Безусловно, это участие в концерте на Дне города Фрязино в несуществующем сейчас уже кинотеатре «Спутник». Шёл 1996-й год. Мы поехали туда с несколькими черноголовскими командами. Отыграли зажигательно, но запомнилось другое. Местные байкеры приехали на мотоциклах прямо в зал кинотеатра, от выхлопных газов было невозможно дышать. Один из членов нашей «черноголовской делегации» то ли сломал флаг, укреплённый на мотоцикле, то ли фару оторвал. Это послужило поводом для ссоры, и началась потасовка между «нашими» и «не нашими». В общем, в результате одного черноголовца вызволяли из отделения, другой перепачкался в своей и чужой крови с ног до головы, кое-как мы оттуда уехали. Я думаю, участники этого происшествия могут ещё много интересного рассказать про ту поездку.

— Вы всегда выступали под маркой рок-клуба. А ведь это же ты принимал участие в его создании. Сейчас, наверное, это словосочетание приобретает несколько иной смысл. Как это выглядело у вас на постсоветском пространстве?

— Недавно я работал в местном культурно-досуговом учреждении, там была репетиционная точка. Одной из моих обязанностей было «руководить рок-клубом». То есть, наряду с другими кружками, на бумаге значился рок-клуб. Потом выяснилось, что можно писать только «руководитель кружка современной музыки» и основная моя задача — уговаривать репетирующих в учреждении за свои деньги ребят выступить на местных городских праздниках, на которые никто не ходит. При этом никакой поддержки для самих музыкантов не предусмотрено. К чему это я? А вот к чему. Черноголовский Рок-клуб — это миф, который создавался и поддерживался небольшим кругом товарищей: музыкантами, поэтами, художниками, фотографами и т. п. Рок был в моде. И захватывало это безумно. Кто-то сколачивал капитал в лихих 90-х, а мы ставили спектакли, проводили бессчётное количество концертов, ездили играть в другие города, устраивали (и до сих пор этим занимаемся) карнавалы. Пока люди что-то делают: устраивают свои и чужие концерты, общаются, помогают друг другу, — клуб существует. Как только всех этих творческих личностей начинают доставать семейно-бытовые и финансовые заботы, всё заканчивается. По моим наблюдениям, нынешнее поколение не стремится к объединению, оно раздроблено на самодостаточные единицы, не чувствующие, что вместе могли бы составить определённую силу. Каждый месит свою сметану в своей миске. И я думаю, это закономерно. Для нормального существования и развития рок-клуба необходимы устав и зарегистрированная организация, начинать надо было с этого, как сделали, например, в Истре.

— А правда, что когда-то наш рок-клуб славился чуть ли не как знаменитый Питерский рок-клуб на Рубинштейна, 13?

— Ну, если вспомнить, что одной из основных функций Ленинградского рок-клуба изначально был контроль над неформальной молодёжью со стороны Комитета Госбезопасности, то да! А если серьёзно, то Черноголовский рок-клуб действительно был очень широко известен в музыкальной, околомузыкальной и субкультурной среде. Несколько лет подряд мы проводили рок-фестивали на открытой сцене. Как правило, происходило это на День молодёжи в конце июня. На эти фестивали приезжали музыканты из городов всего бывшего СССР, многие из них до сих пор с теплотой вспоминают те визиты. Ныне, благодаря «заботам» соответствующих организаций и ведомств, эта традиция заглохла, к сожалению.

— Проходят ли сейчас мероприятия под эгидой нашего Черноголовского рок-клуба, в каком бы виде он не существовал?

— Ситуация с мероприятиями в Черноголовке сейчас весьма плачевная. Их почти нет. В числе прочих причин административные барьеры. Для проведения концерта, на который привлекается более 50 человек, необходима куча согласований, разрешений и т. п. Эта категория концертов востребована, в основном, начинающими музыкантами-школьниками, которые дебютируют перед своими друзьями, мамами-папами и бабушками. Это, в общем-то, тоже полезное дело, но и его недавно прикрыли.

Немаловажную роль здесь играет и финансовая сторона вопроса. Чтобы привезти качественную, интересную живую группу, нужно минимально достойно оплатить это. При существующих арендных запросах и техническом оснащении наших заведений, обладающих соответствующими концертными площадками, без спонсорской поддержки это сделать, увы, нереально.

Я всё-таки не теряю оптимизма и надеюсь, что трудности эти — временные. Будет и на нашей улице праздник!