Маршем из Ирландии

Владимир Фролов. Журнал «Освещенка» № 7 от 6 июля 2011 года.

Однажды я узнал, что в одном городе со мной живет человек, играющий на волынке. Являясь ровесниками, мы никогда раньше не пересекались. Поэтому мне захотелось с ним познакомиться. И я напросился к нему в необычайные гости, как в последствии оказалось. Дмитрий Власов оказался многогранным человеком. Помимо волынки и всеразличных звуковых «железяк» в его комнате я увидел террариумы с пресмыкающимися и земноводными — в частности с игуаной. А в перерывах между моими восторженными восклицаниями он рассказывал о себе и ставил свою музыку.

— Человек должен быть индивидуальным, и ты без сомнения таковым являешься. Хотя бы потому, что тебя можно назвать «обырланденным» русским. Ты любишь их культуру, музыку, знаком с их национальными обычаями. К тому же ты владеешь настоящей ирландской волынкой. Расскажи, пожалуйста, что привело тебя в это.

— К сожалению (или к счастью), у меня нет именно ирландской волынки (Ullean Pipe). Это сложный и капризный инструмент, интересно на нем звучат только ирландские джиги и рилы. О волынке я мечтал всегда, без каких либо «почему» и «зачем». Но обладать волынкой и тем более играть на ней казалось чем-то нереальным. Чтобы разубедиться в этом надо было просто посёрфить русскоязычный интернет. Уже через пару часов как эта идея пришла мне в голову, я нашел мастера своего первого инструмента. Про него не хочется говорить, хотя он в принципе играл даже. Позднее я познакомился с известным в кругу волынщиков Андреем Герасимовым, который на чистом энтузиазме продвигал в России не только сами инструменты, но и здоровое отношение к волынке и волынщикам в целом. Раньше ведь было так: если интересует волынка, то ты либо ролевик или реконструктор, любитель носить юбку на день святого Патрика либо какой-нибудь заблудший хиппи-неоязычник. Сейчас волынщик не более чем просто музыкант, в меру своих возможностей хороший или плохой, и это очень радует.

— Как ты обучался игре на волынке и как ты ее применяешь?

— Начал я с блок флейты — помогает на начальном этапе. На флейте меня учил играть мой хороший друг Алексей, талантливый духовик из Черноголовки. Далее для игры на волынке было очень полезно освоить ирландский вистл. Непосредственно на волынке я учился играть сам, а потом Андрей Герасимов с друзьями помогали мне избавиться от приобретенных ошибок техники. Волынки все разные, и звучание тростей в мешке при изменении давления дает интересные результаты. Так очень удачно низко настроенные бурдоны подходят для создания разнообразных семплов. Их я до сих пор часто использую для дрон-музыки*. Кроме того, уже год я применяю средневековую немецкую волынку и граалу (испанский гобой) в своем домашнем проекте для отдыха — «Meklabor». Это незатейливый дарк-электро с балканскими, карпатскими и славянскими мотивами.

— Помимо духовых этнических инструментов ты интересуешься аналоговыми синтезаторами звука, как я вижу из фотографий. Есть ли какие-то уникальные экземпляры?

— В основном я использовал разнообразные аналоговые синтезаторы и некоторые цифровые ретро-ромплеры «Quasimidi». В 90 процентах случаев я использую аппаратные секвенсоры. Среди самых замечательных приборов, которые у меня были, можно отметить Korg MS-10, Roland SH-101, хотя их трудно назвать уникальными. До сих пор я пользуюсь иногда вокодером 1978 года Korg VC-10, который попал ко мне в «неигранном» состоянии. Более всего я бы отметил уникальный аналоговый аппарат Akai EWI 3020m. Это довольно редкий аналоговый модуль середины 90х, который шел в паре к электро-саксофону Akai EWI 3020. Если сама дудка представляет интерес для любителей авангардного джаза, то модуль является мощнейшим аналоговым синтезатором, сравнимым с аппаратами от Moog и Studio Electronics. Аппарат сам по себе качественный по звуку, имеет очень певучие, совсем не азиатские фильтры. Некоторые возможности модуля реализованы в таких модульных системах как Doepfer или Buhla. К сожалению, сейчас у меня нет аналоговых синтезаторов, чем больше я работал с ними, тем более убеждался в том, что аналоговые генераторы звука требуют аналогового звукового тракта и систем записи не хуже чем «железный» Pro Tools. Так что пока работа с аналогом отложена до лучших времен.

— Музыка, которую я сейчас прослушал, весьма нестандартна. Я бы сказал, что она подходит к вечеринкам для роботов и прочих «умных» машин или же в качестве озвучки для фантастических мультфильмов. Что можешь сказать о ней ты, на какого слушателя она рассчитана?

— Работы «Werk 84» создавались для таких же как я ребят, немного уставших от клише электро-индустриальной сцены. Некоторые треки на втором альбоме откровенно парадируют заезженные хиты, другие нарушают неписанные правила пафоса современного EBM** . Но альбомы не злые, там больше ностальгии по доброй и непретенциозной ретро электронике. После закрытия нет-лейбла «X-line» их переиздали на аргентинском лейбле «BPM Front». Первый альбом был скромной пробой пера, а, работая над вторым, мы развернулись по полной. На каждый трек я вставлял от 4-х до 8-и синтезаторов по принципу «много не мало» — это было очень интересно и даже весело местами. Впрочем, едва ли это хорошо отразилось на звучании альбома. Сведен он весьма убого.

— По стилю напоминает легендарный «Kraftwerk». Да и название — «Werk 84» — настраивает соответствующе. Работаете ли вы сейчас в этом направлении?

— «Werk 84» заброшен и забыт. Теперь интересно делать что-то новое, основывающееся не на опыте старших поколений и не на отрицании положения дел на сцене. Условно приемником «Werk 84» можно назвать «Meklabor» — там много фолка, вместо аналогового звучания едкий таблично-волновой синтез и сами мелодии вряд ли уже напомнят «Kraftwerk».

— Я знаю, ты выпустил винил под именем «SunBurzt», так и не презентовав его широкой аудитории. Расскажи немного об этом проекте.

— После «Werk 84» я ударился в разные дроновые эксперименты под влиянием моих героев того времени — «Sunn O», «Lucia», «Atomine Electrinе» и «Nadja». Было сделано большое количество записей и даже виниловый мини-альбом. Здесь я применял очень много 24-х децибеловых фильтров, обрабатывал партии вокодером, много работал с фидбэком. Потом появились и гитарные композиции. Дрон перешел в стоунер***. Позднее c «For Faith» мы сыграли несколько композиций разогревая Кима Ларсена во время второго его турне по России. Результат нас порадовал и мы решили объединить «SunBurzt» и «For Faith» в один коллектив. Так первый фактически не существуя официально подарил новому «Остову» множество наработок и полностью готовых релизов.

— Расскажи еще о группе «For Faith». Был приятно удивлен, узнав, что вы выступали и со знаменитыми «Шумами России».

— «For Faith» в свое время — классический дарк-фолк. Мы некоторое время выступали с концертными программами, разогревая «Шумы России», «Of The Wand And The Moon», «Cyclofilidea». Нам не нравилась некоторая пустота звукового полотна, хотелось добавить чего-то весомого и вкусно звучащего. Со временем мы все больше стали уходить то в сторону martial-pop , то в сторону пост-рока и дрона, благодаря чему и стало возможно слияние с проектом «SunBurzt». Сейчас мы исполняем как дроновые композиции, так и оркестровый martial-pop****, не ограничивая себя в рамках одного стиля. А концертную программу «Остова» мы надеемся представить на различного рода мероприятиях уже этой осенью.

* Дрон (от англ. Drone — гудение, басовая трубка волынки) — определенное звучание в музыке, создаваемое гудящими и басовыми звуками.

EBM (от англ. Electronic Body Music — электронная музыка тела) — направление в музыке, ответвление индастриала.

Стоунер — это, как правило, медленная или среднетемповая музыка с низкозвучащими инструментами. Включает элементы психоделики с повторяющимися рифами.

Martial-pop (от англ. Военный) — музыка, в основе которой присутствуют маршевые подложки, сочетаемые с элементами неоклассической и современными направлениями индустриальной музыки.